Я лежу на широкой кровати, дедушкиной и бабушкиной, на мягкой перине и как зачарованный смотрю на ёлку. Рядом с ней на столе – радиоприёмник, который собрал дядя Гена. Он без корпуса, поэтому радиолампы тоже светятся. Слышится тихая музыка, пробиваясь сквозь какие-то похрипывания, потрескивания. Я старательно прислушиваюсь: мама сказала, что в полночь по радио меня, нас всех кто-то поздравит с наступившим Новым годом. Но сон берёт своё. Постепенно слипаются веки, и я как будто лечу куда-то далеко-далеко, навстречу тому самому невидимому и неведомому Новому году…
Это видение из детства о первом оставшемся в памяти Новом годе. А вот другой я хорошо помню.
Мне четыре года, вернее, в марте будет пять. За несколько дней до праздника умелец дядя Гена (он уже отслужил в армии, радистом во флоте) сказал: «На Новый год у нас будет крутящаяся ёлка. Только ты, Валерик, должен научиться выговаривать букву «р», иначе ёлка не закрутится».
«Крутящаяся ёлка – это как?! Разве такое возможно?» – думаю я, волнуясь от предощущения волшебства. Но не меньше меня волнует и другое: как за несколько дней научиться выговаривать эту непокорную, вреднющую «р», если у меня вместо неё изо рта вылетает «л»: лыба – вместо рыба, ложки – вместо рожки, класки вместо краски, здластвуйте вместо здравствуйте?
30 декабря дядя Гена принёс ёлку. Настоящую! Не сосну и не ель, а невысокую ёлочку с тонким стволом, гибкими веточками, на которых часто-часто, как зубья в бабушкином гребешке, торчали зелёные хвоинки. «Ну, научился говорить «р»?» – спросил дядя. Я опустил голову. «Так вот, – продолжил он,– повторяй сегодня весь день; тр-р-р-идцатое декабр-р-ря, а завтра – тр-р-ридцать пер-р-р-вое – у тебя должно получиться!»
Задачка для меня, конечно, не из простых: в обеих цифрах «р» должен рычать дважды. Я повторял их, наверное, сотни раз, но результат был прежним.
31 декабря, проснувшись, я увидел, что наряженная ёлочка уже стоит на табуретке, покрытой белой материей, обложенной ватой и усыпанной блёстками. На стволе и ветках горели разноцветные огоньки, были развешены игрушки, но пока ёлка не крутилась.
Встав, умывшись, одевшись, позавтракав, я вновь принялся мучиться. Подошёл к зеркалу, стараясь выговаривать: «Тр-р-ридцать пер-р-рвое декабр-р-ря», но язык не слушался. Тогда я стал прижимать его пальцами к верхним зубам, чтобы вырывающийся звук трещал, и – о, чудо! – у меня стало получаться. Правда, звук «р» был ещё не твёрдым, но с каждым разом «тридцать первое» получалось все чётче и чётче.
Дома была только бабушка, и я несколько раз продемонстрировал ей свои успехи. Она похвалила за старание. От радости я так наговорился, что, казалось, язык даже немного распух.
После обеда пришла из школы тетя Галя, ближе к вечеру – с работы мама, дедушка, дядя, но я перед ними не хвастался своими речевыми достижениями, боясь, что прилюдно может не получиться, сам же, уединившись, время от времени повторял вслух число уходящего дня.
Часов в девять вечера, перед праздничным ужином, дядя Гена позвал всех к ёлке. «Ну что, Валерик,– сказал он,– вставай-ка вот здесь, на скамеечку, и громко говори: «Тридцать первое декабря».
Казалось, от волнения мой язык прилип к горлу. Но я всё же взобрался на скамеечку, набрал побольше воздуха и выпалил нужные три слова. «Р», конечно, прозвучал не очень, чтобы очень, но это уже было и не «л». Взрослые захлопали в ладоши, а я, подбодрённый, осмелев, продолжил: «Здр-р-равствуй, Новый год»!
И тут ёлочка медленно закрутилась: ствол стал вращаться, почему-то слегка поскрипывая. Мимо меня проплывали зелёные веточки, разноцветные огоньки, блестящие шары и другие игрушки, а ещё конфеты в красивых обёртках – редкое лакомство в годы моего детства.
А тайну крутящейся ёлки я разгадал утром 1 января. Пока взрослые спали, я потихоньку подкрался к ней и заглянул под табуретку. К полу был прикреплён маленький моторчик, к нему шёл провод от электророзетки. На вал моторчика был надет ремешок, соединённый с основанием ёлки – так она приводилась в движение.
Увы, это была единственная крутящаяся ёлочка в моём детстве. В том же году дядя Гена уехал жить на Камчатку, и некому стало прилаживать моторчики к новогодним красавицам.