Дневник войны
Первые майские деньки в этом году наша семья решила провести в деревне у бабушки, которую к концу нашего пребывания у неё в гостях мама наконец‑то уговорила переехать в пригород, поближе к родным. Мама с папой упаковывали все вещи в коробки, а мы с сестрой относили их в машину. Нам казалось, что у бабушки есть всё: от кассет с чёрно-белыми изображениями, проигрывателя, обмотанного синими «варёными» джинсами, до одежды из моды девяностых (видимо, родителей) и чайного сервиза.
Но вдруг наше внимание привлёк старый чемодан, внутри которого находились фотоальбомы. Открыв один из них, мы увидели необычный пакет, из которого достали фотографию женщины, икону, потёртый бумажный треугольник (как оказалось впоследствии, похоронку на прадедушку) и старый дневник. Переглянувшись с сестрой, мы уселись на дощатый пол и стали рассматривать пожелтевшую фотокарточку, а потом показали её маме. Оказалось, на фотографии была наша прабабушка Василиса, которую при жизни все почему‑то называли Сёней. Мы узнали, что во время Великой Отечественной войны она работала почтальоном и, по её словам, «носила похоронки» — вот от каждой и появлялось у неё, наверное, по морщинке, ведь прабабушка, держа такой «треугольник» в руках, делила горе с этим человеком.
«А вот за этой иконой, девочки, всегда лежала похоронка на её мужа», — сказала мама.
Долго мы не решались открыть прабабушкин дневник. Неожиданно помог яркий лучик солнца, который медленно подкрался и дотронулся до него, словно разрешив начать читать самое сокровенное. Так мы увидели записи о тех страшных днях, которые разбили чашу прежней жизни нашей Сёни на мелкие осколки…
«22 июня 1941 года
Сегодня началась война. От мужиков только и слышно, что все хотят на фронт — бить фашистских гадов.
5 июля 1941 года
Вспоминаю день, когда наши мужья, сыновья и братья уселись в большой грузовик и тронулись, а мы, жёны, матери, дети, зачем‑то побежали за машиной, увозящей каждого из них в неизвестность…
1 августа 1941 года
Очень жду весточку от Ивана. Вчера устроилась работать на почту, с завтрашнего дня начну разносить письма. Детей оставлю со свекровью.
15 сентября 1941 года
Пришла первая похоронка в деревню… Из памяти не выходит взгляд Нины Семёновой, прочитавшей о том, что её сын убит. Ходит теперь словно окаменелая и, говорят, совсем перестала есть. Все пытаются хоть чем‑то помочь ей, но пока никому не удаётся. Как жить, если твоей кровинушки нет больше на белом свете?!
14 ноября 1941 года
Панически боюсь смотреть на письма в сумке. Они перемешаны! Среди них похоронки! Не знаю, чего у меня сегодня больше!
28 декабря 1941 года
Когда же кончится война? Иван написал, что недолго осталось. Я бы поверила, если бы не увидела маленькие кружочки на письме – высохшие следы от воды. Или это скупая мужская слеза? Никогда не видела, чтобы муж плакал. Мне страшно. Мне очень страшно. Я боюсь за него. Чувствую, что конец войны ещё не скоро.
12 июля 1942 года
Много похоронок приходит. В деревне со мной почти никто не хочет разговаривать. Все боятся получить то самое извещение.
4 сентября 1942 года
Сегодня подходила к матери Сашки Герцина, чтобы отдать «треугольник», а она, когда меня увидела, убегать начала, чуть не упала даже. Потом в дом забежала, двери закрыла. Кричала: «Уходи! Жив мой Сашка! Уходи!». Оставив клочок бумаги у двери, я ушла.
6 октября 1942 года
Принесла известие с фронта Прокопьевой о гибели её отца. Она прочитала, а потом закричала на всю деревню так, что собака в будку залезла.
13 января 1943 года
Сегодня радостная весть от Ванечки пришла. Пишет, что теперь точно победим фашистов, что по деткам очень соскучился и по нам со свекровью! Недавно дочка подошла ко мне и спросила: «Когда уже папка приедет?». А мне теперь и врать не придётся! Скоро приедет! Скоро!
15 августа 1943 года
Иван погиб под Прохоровкой.
25 октября 1944 года
Я до сих пор не рассказала детям об их отце и не знаю, как это сделать! В селе хоть и сочувствуют мне, но при встрече многие продолжают отворачиваться! Словно я в их бедах виновата.
17 января 1945 года
Больше не могу работать на почте! Не могу! Не могу больше чувствовать эту боль!
23 марта 1945 года
Я так и не уволилась. Ведь кто‑то должен носить похоронки. И о детях надо заботиться.И как‑то жить дальше.
9 мая 1945 года
Война закончилась. Я больше не буду носить похоронки!»
На этой записи дневник обрывался. Мы с сестрой долго молчали, потому что понимали: похоронки ещё шли и шли… А потом спросили маму, как сложилась судьба прабабушки. Мама была немногословной:
«Я помню, что она была очень доброй, но редко улыбалась. После войны старую землянку, в которой была почта, отдали ей, там наша Сёня и прожила оставшиеся годы. Ещё помню, что на каждый праздник она всегда желала нам получать только радостные известия».
Трудно писать о том, что чувствовали мы с сестрой в эти минуты.
…Вот и ещё одна Победная весна пронеслась над Землёй, а война продолжает и продолжает напоминать о себе старыми фотографиями, открытками, письмами — этими последними памятными весточками, у которых нет и не может быть срока давности…
Мария Охрименко, ученица 8 «И» класса Шуховского лицея г. Белгорода