Жизнь продолжается

Ночью Иван проснулся от знакомой мелодии колыбельной. Он встал и на цыпочках пошёл в детскую комнату, немного постоял у двери, а затем тихо приблизился к детской кроватке, над которой склонилась его жена, нежно обнял свою Алёну и поцеловал в висок. Она склонила голову ему на плечо. Совсем близко мирно посапывал их младшенький – Мишаня, и у Ивана уже в который раз перехватило дыхание. От счастья.

— А ведь всего этого могло и не быть, – подумал он, медленно шагая в сторону кухни.

Всё реже и реже теперь возвращался Иван мыслями в своё непростое прошлое, но совсем отпустить его пока не получалось. Он зажёг плиту и поставил чайник. Синее пламя манило, успокаивало, завораживало, но от ветра громко захлопнулась форточка, и сразу тревожно забилось сердце от внезапно нахлынувших воспоминаний.

Иван до сих пор видел чётко одну и ту же картину: вот он, одиннадцатилетний мальчишка, радостно торопится домой и вдруг видит около знакомой зелёной калитки машину скорой помощи, милицейский уазик и толпу незнакомых людей. В одну секунду сердце его сжалось в маленький комочек, стало нечем дышать, страх парализовал тело. Ваня хотел войти в дом, но соседка тётя Вера схватила его в охапку, крепко прижала к себе и исступлённо повторяла:

— Не надо, Ванечка, не ходи туда, не надо!

Мальчику удалось ослабить хватку соседки и повернуть голову: как в замедленной съёмке из дома выходили люди в белых халатах, они несли носилки, из‑под покрывала свисали до боли знакомые чёрные длинные волосы.

— Мамочка! – закричал Ваня и изо всех сил рванулся вперёд.

Путь ему преградил участковый Сергей Петрович:

— Держись, парень, туда нельзя.

Ощущение беды и безысходности витало в воздухе. Всё вокруг было словно в тумане, когда он услышал слова участкового:

— Садись в машину, ты поедешь с нами.

— Что с мамой? Я хочу к ней! – в отчаянии закричал Ваня.

— Мамы больше нет. Держись, брат.

Ваня обмяк, будто из него выкачали весь воздух, все силы. Сергей Петрович обнял его за плечи и усадил в машину рядом с собой. Дальнейшее он помнил смутно. Похороны, где вместо его жизнерадостной и молодой мамы Любы он увидел бледное, совсем чужое застывшее лицо. Казавшаяся бесконечной дорога, монотонно мелькающие за окном деревья. Крупные капли дождя на стёклах автобуса, словно слёзы, скатывающиеся вниз одна за другой. Давящая тишина незнакомой комнаты. Завтрак, обед и ужин, когда есть совсем не хотелось, а вкус пищи не ощущался.

Лишь на следующее утро Ваня, увидев незнакомую женщину в коридоре, спросил:

— А когда я могу вернуться домой?

 — Ты теперь будешь жить здесь, в детском доме, с нами, – ответила воспитатель Нина Васильевна.

Так началась новая, совсем другая жизнь. Как ни старались воспитатели окружить Ваню теплом и заботой, он чувствовал себя потерянным и одиноким. Проходили недели, Ваня, казалось, смирился, жил, как все. И только тоска, сжимавшая сердце, никак не отпускала, как будто что‑то сломалось внутри.

Однажды утром парня вызвала к себе директор детского дома Светлана Николаевна:

— Ваня, проходи, к тебе гости.

Светлана Николаевна вышла, а Ваня увидел незнакомого подтянутого мужчину и невысокую женщину.

— Иван, мы предлагаем тебе жить с нами, в нашей семье, не спеши с ответом, у тебя будет время подумать, – сказала женщина и робко улыбнулась. 

— Почему именно я? 

— У нас четыре замечательные дочери, но мы мечтаем о сыне, – тихо произнёс мужчина и пристально посмотрел мальчику в глаза.

— Я подумаю, до свидания, – сказал Ваня.

Вечером к нему в комнату вошла Нина Васильевна, села рядом и проговорила:

— Ваня, я вижу, ты так и не свыкся с мыслью о жизни в детском доме. Попробуй довериться этим людям, ведь, может быть, это твой шанс начать новую жизнь.

Ваня долго не мог уснуть, всё ворочался с боку на бок. Позже он и сам не мог понять, почему всё‑таки согласился жить в чужой, незнакомой семье.

Приёмные родители Виктор Павлович и Ольга Ивановна были очень мудрыми людьми. Медленно и осторожно, шаг за шагом они отогревали израненное сердце Ванечки. Он был окружён любовью, заботой и вниманием постоянно. Новые родители не делили детей на своих и чужих. Вместе трудились, вместе отдыхали, отмечали дни рождения, радовались успехам Вани в музыкальной школе. А позже, когда семья пополнилась новыми приёмными детьми, Иван, как старший, помогал заниматься с ними музыкой, в семье появился даже свой духовой оркестр.

Ваня закончил музыкальный колледж и стал работать учителем музыки в соседнем посёлке. По выходным дням ноги сами несли его домой, к маме и папе, теперь он только так называл родителей.

Однажды на одном из концертов Ваня увидел в зрительном зале красивую девушку с длинными вьющимися волосами. Видимо, она работала воспитателем и привела детишек на концерт, где выступал Иван и его ученики. Он так и не решился к ней подойти. Но образ девушки не покидал его мысли, и он решил поговорить об этом с мамой. Ольга Ивановна выслушала сына, улыбнулась и, сияя лучистыми глазами, произнесла:

— Ваня, а ведь ты влюбился!

— Да что ты, мам, не преувеличивай, – засмущался Иван.

А на день рождения его ждал сюрприз: среди собравшихся гостей он увидел девушку, о которой грезил все эти дни.

 — Познакомьтесь, это Алёна, она работает в доме творчества, у неё занимаются наши Соня, Витя и Ира, – как ни в чём не бывало сказала мама.

Ваня и Алёна с того памятного дня больше не расставались, а мама Оля только загадочно улыбалась и смахивала непрошеную слезинку со щеки.

Из пелены воспоминаний Ваню вырвал назойливый свист почти уже выкипевшего чайника. На кухню заглянула дочь Маша и сонно пробормотала, сладко потягиваясь:

— И что это вам не спится по ночам?

Иван подошёл к окошку, открыл форточку и, улыбаясь своим мыслям, сказал:

— Жизнь продолжается!

Ирина Штифанова, ученица Ездоченской школы Чернянского района