В основном друзья появляются в школе, а известно то, что Михаил Юрьевич любил математику. Я учился в школе с математическим уклоном, поэтому, если бы он учился в наши дни, то наверняка бы выбрал ту же школу. Но в одном классе мы бы с ним точно не были, потому что он научился читать только в семь лет, а я гораздо раньше, поэтому и пошёл в школу с опережением.
Что нас связывает, так это то, что оба мы любим писать собственные произведения: и стихи, и прозу. Он часто говорил в рифму, вот тут-то мы бы с ним и посоревновались, кто кого! И музыку Лермонтов любил, думаю, он был бы рад, узнав, что некоторые его стихотворения, например «Парус», положены на музыку.
У Лермонтова много «вдумчивых» стихов, и связаны они были с его настроением: часто задумчивым и грустным:
«Печаль в моих песнях, но что за нужда?
Тебе не внимать им, мой друг, никогда!»
или
«Печалью вдохновенный, я пою
О ней одной – и все, что чуждо ей».
У Лермонтова много стихов-посвящений. Он, так же как и я, любил описывать места, в которых уже был и которые произвели на него впечатление. И о чувствах он писал, которые его переполняли:
«Мой друг, напрасные старанья!Скрывал ли я свои мечты?»
Лермонтов вообще не думал над названиями своих стихов. Я его понимаю, первая строка обычно и выражает главную мысль.
Лермонтов был страшно обидчив, поэтому и выражал всю свою печаль в поэзии, но никого не вызывал на дуэль:
«Дай руку мне, склонись к груди поэта,
Свою судьбу соедини с моей:
Как ты, мой друг, я не рожден для света
И не умею жить среди людей».
А вот его на дуэль вызывали часто: целых три раза за его немногие двадцать восемь лет. Однако он никогда не стрелял, точнее, стрелял выше головы. В смертельной дуэли Михаил Лермонтов также разрядил пистолет выстрелом в воздух, а вот соперник однокурсник Николай Мартынов в цель попал, хоть и считался плохим стрелком.
Думаю, Лермонтов был очень смелым или необыкновенно отчаянным, я бы все-таки, наверное, постарался избежать дуэли, а в подобных ситуациях поступал бы так же, как и Лермонтов.
А вообще-то, не считая последней решающей дуэли, Лермонтов был удачлив. Он во многом доверял судьбе, решая проблемы монеткой. По правде говоря, и у меня есть такая счастливая монетка. Даже любимый цвет Лермонтова – светло-синий – нравится и мне…
У Лермонтова было мало друзей, но они были верными. Мы очень похожи с Лермонтовым по характеру, а его многочисленная печаль скорее вызвана самой жизнью и трудностями тех лет, а также тем, что он очень близко всё принимал к сердцу. Я бы хотел стать с Лермонтовым хорошими друзьями, а некоторые отличия не играли бы существенной роли. Другое дело, захотел бы он считать меня другом, он – так тонко чувствовавший грань между настоящим поэтическим талантом и бессмысленной рифмой:
«Как вас зовут? Ужель поэтом?
Я вас прошу в последний раз,
Не называйтесь так пред светом:
Фигляром назовет он вас!
Пускай никто про вас не скажет:
Вот стихотворец, вот поэт;
Вас этот титул только свяжет,
С ним привилегий вовсе нет».
Сейчас трудно сказать, кого бы Лермонтов выбрал своими друзьями, но важно другое: он и сейчас нас учит быть честными, не скрывать своих чувств, выражать мысли красиво, достойно, смело. А кто, как не настоящий друг, может научить этому?